Marusenka, Надежда Зейглиш, психолог

Детские страхи

Детские страхи - это необходимый этап развития: страх темноты, страх смерти. Все проходят через это. Но для кого-то это прохождение может стать очень болезненным, затяжным и больше напоминающим застревание. От чего зависит то, как ребёнок справится со своими страхами? Факторов, которые следовало бы учесть, можно перечислить много, но в данной работе основное внимание я собираюсь уделить детско-родительским отношениям.

Существует предположение о том, что страх темноты имеет проективную природу. То есть, на тёмную комнату ребёнок проецирует некую часть своего внутреннего мира, которую ему трудно принять и ассимилировать, и потом пугается своей же проекции. Какова связь проекций ребёнка с детско-родительскими отношениями? На мой взгляд – прямая и очевидная: формирование личности ребёнка протекает в тесном и непосредственном общении с родителями. Родитель как значимый другой во многом определяет систему ценностей ребёнка, одобряет или критикует не только его поступки и поведение, но и эмиоциональные реакции и состояния. То в ребёнке, что не принимается его родителями, не может быть принято и самим ребёнком. Так возникает ресщепление, и некая часть психического мира ребёнка оказывается отторгнутой и спроецированной на окружающий мир. Чем более избирательным и условным является отношение родителей к ребёнку, чем больше в ребёнке того, что вызывает у родителей неприятие, отторжение, осуждение и критику, тем больше у ребёнка оказывается материала для проекций.

В случае со страхами наиболее логично было бы предположить, что у родителей сильно напуганного ребёнка могут быть определённые сложности с принятием и «перевариванием» агрессии. Страх и злость тесно связаны друг с другом. Страх является комплиментарным (дополнительным) чувством по отношению к злости. Если такие чувства, как гнев, злость, недовольство, раздражение кажутся родителям неприемлемыми в ребёнке, то, испытывая их, ребёнок будет чуствовать вину и стыд, ощущать себя «плохим», негодным, не таким, как надо, не соответствующим родительским ожиданиям и, как следствие, - нелюбимым. Утрата родительской любви – это то, чего дети стремятся избежать любой ценой. Цена порой бывает велика. В данном случае это будет вытеснение всех проявлений, которые обслуживают защиту собственных границ и потребностей. Сигнальная функция здоровой агрессивности может оказаться под запретом. Ребёнок больше не сможет почувствовать, что кто-то вторгается в его личные границы, что нужно и можно это вторжение остановить, дать отпор. Могут возникнуть сложности с различением своих и родительских желаний. Здоровый обмен с окружающей средой может быть серьёзно нарушен. Вся запретная агрессия ребёнка, будучи спроецированной во внешний мир, принесёт ему мимолётное облегчение, позволив считать себя «хорошим», соответсвующим родительским требованиям. Но платой за эту «хорошесть» станет страх. Ребёнок будет бояться этого ужасного окружающего мира, который отныне будет наполнем всем тем неприемлемым, что ребёнок вслед за родителями отверг в себе и спроецировал наружу.

Ребёнок, «проглотивший» родительский запрет на агрессию, целиком, «не жуя», без вариантов оказывается совершенно беззащитным перед пугающим его миром. Ведь защищаться и давать отпор – тоже нельзя. Чувствовать недовольство и понимать, что сейчас просходит то, что мне надо остановить – тоже нельзя. У меня отбирают игрушку, а я должен безропотно «дать поиграть», не испытывая при этом ни злости, ни раздражения… а обидеться можно? В каких-то семьях можно, в каких-то нет. Очень часто в ситуацию заблокированной и неприемлемой агрессии попадают старшие дети в семье. «Ты дожен уступить. Он же маленький. Не жадничай. Это ваши общие игрушки. Дай братику (сестричке). Ты же любишь братика?» Ну как тут признаться, что я его ненавижу?! Что с его рождением меня отодвинули на второй план? Что ему всё можно, а мне ничего нельзя? И что меня вообще, кажется, разлюбили, родили себе нового ребёнка, а я им больше не нужен?

Что делать со злостью, ревностью и завистью, если все эти чувства не принимаются родителями, которые хотят видеть старшего ребёнка этаким ангелом - добрым, любящим, безропотно и с радостью отдающим всё малышу и ничего не ждущим взамен, кроме довольной мордашки братика или сестрички? Похоже, что такие ожидания явно не совместимы с жизнью. Но дети этого не знают и пытаются соответствовать.

Таким образом, помощь ребёнку, страдающему от чрезмерных и мучительных страхов, было бы разумно начинать не с него самого, а с его родителей. Коррекция родительских ожиданий в сторону большей реалистичности могла бы дать ребёнку большую свободу его собственных проявлений, что позволило бы ему восстановить собственную здоровую агрессивность, вернуть себе здоровые границы и снизить, таким образом, потребность в вытеснении и проецировании. Окружающий мир, лишённый спроецированной агрессии, перестанет быть таким пугающим, что позволит ребёнку чувствовать себя в таком мире более уверенно.

Обсуждаем статью здесь

16	Publicēts: вторник, 16 сентября 2014 Skatīts 4495

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas