unonia

Вчера исполнилось 15 лет со дня смерти писательницы Зенты Эргле. Ее книги останутся в памяти любого ребенка, которому довелось их прочесть, потому что написаны они с большой любовью к детям. Несмотря на то, что писательница работала в условиях "тоталитаризма и коммунистической пропаганды", необходимый советский антураж, без которого книги вообще не увидели бы свет, во время чтения отходит на задний план, а на первом плане остаются дети, их чувства, их взаимоотношения, их поступки и приключения. Внучка Зенты Эргле, Агнесе Эргле, редактор журнала "Умница", который выходит на двух языках, латышском и русском, согласилась поделиться воспоминаниями о своей бабушке для сайта ККМ. (Беседа велась на латышском языке, перевод и литературная обработка текста мои)

Когда вышла книга Зенты Эргле "Между нами, девочками, говоря...", писательница уже была старше мам героинь, но во время чтения появляется чувство, что это дневник девчонки с соседнего двора!

Моей бабушке (в семье мы звали ее просто "бабуля") каждый день приходили сотни писем. Помню, в доме, где мы жили, находилось почтовое отделение - как раз под нашей квартирой. Все почтальоны хорошо знали бабушку, поэтому собирали письма в большой мешок и приносили нам домой, потому что в почтовый ящик письма не помещались. Иногда и мне давали почитать. В этих письмах были сочинения и рассказы, но часто дети и подростки просто изливали душу, говоря о своих проблемах. Эти письма были большим подспорьем для бабушки, когда она писала книги, письма помогали ей говорить на одном языке со своими читателями. А еще раз в неделю бабуля ездила по школам и библиотекам, где встречалась с аудиторией лицом к лицу. Иногда она брала меня с собой. Я видела, как подростки смело шли к ней со своими идеями, мечтами и задавали прямые вопросы о том, что их волнует. Наверное, это происходило потому, что бабушка и ее подруги до конца жизни глубоко в душе так и остались безбашенными подростками и время от времени совершали всякие безумные поступки. У нас в Икшкиле был дом. Помню, как-то раз на Лиго устраивали праздничный концерт на эстраде . К нам приехали гости, в том числе, Маргарита Старасте. Эстрада находилась на высоком холме. После концерта бабушка вместе с нами, детьми, и госпожой Старасте решила возвращаться домой не по асфальтированной дорожке, а сбежать с холма по тропинке. Мы катились кубарем, вставали, падали, смеялись. И обе седовласые дамы веселились вместе с нами. К сожалению, бабушка споткнулась о корень дерева. Вызвали "скорую", в огрской больнице констатировали - перелом бедра. Но бабушка не менялась, она всю жизнь жила с молодым задором!

Какой была Ваша бабушка в повседневной жизни? Улыбающейся оптимисткой? Или профессия архитектора все же наложила свой отпечаток на ее характер?

Бабушка каждый день работала. Часто бывало, что мы оставались с ней в квартире вдвоем, потому что остальные члены семьи уходили на работу. Если мне было скучно, я шла к ней, но если дверь бабушкиной комнаты была закрыта, это означало, что ее нельзя беспокоить. Если же дверь была чуть-чуть приоткрыта, можно было войти, задать какой-нибудь вопрос и бегом обратно. А вот когда дверь была открыта нараспашку, можно было смело входить. В этом отношении бабушка была строга. Возможно, это и есть привычки того времени, когда она работала архитектором: режим, работа, порядок. Ее рукописи - тогда ведь все писали ручкой! - были красивыми, в местах, где что-то дописывалось или вычеркивалось, бабушка приклеивала полоску бумаги. Поэтому часто получалось, что одни страницы были длиннее других.

Нас, внуков, бабушка не баловала. Может быть, только меня, младшенькую. Оба двоюродных брата были старше меня, и за ними строго следили. Но мы знали бабушкины слабости. Она была сладкоежкой. В ее комнате в третьем справа ящике письменного стола всегда лежали ириски, мармелад, зефир... Мы ждали момента, когда бабушки не будет дома, и устраивали набеги на ее тайник. Конечно, она знала, что это мы, но никогда ничего не говорила, давая нам возможность насладиться "трофеями" и почувствовать запретный вкус проделок.

Бабушка до самого конца была оптимисткой. Во времена Атмоды ее критиковали за "плохое влияние на умы молодежи", книги изымали из магазинов... Семья жила трудно. Но и тогда бабушка продолжала следить за собой, хотя и стала эмоционально сдержаннее. У нее была одна приятельница, парикмахер, с которой они устраивали "дни наведения красоты". Они вдвоем запирались в бабушкиной комнате, и мы слышали доносившиеся из-за дверей смех и болтовню. В это время бабушка начала писать воспоминания о своем детстве, которые потом вошли в книгу "В страну детства сквозь годы". Когда она писала, я и не подозревала, что, на самом деле, это разговор между мной и ею...

Если позволите, хотелось бы узнать и о личной жизни писательницы. Была ли она счастлива в роли жены и матери?

Да, бабушка была счастлива. Хотя любовь между ней и ее мужем, Артуром Эрглисом, не вспыхнула мгновенно, а расцвела со временем, зато - на всю жизнь. У них родились двое детей, сын Гунтис и дочь Мара. И бабушка, и дедушка были строгими родителями и много работали. В семье проявления нежности были не в ходу, особенно в присутствии других. Но между Артуром и Зентой царило полное взаимопонимание и любовь. Они понимали друг друга без слов. Оба были страстными садоводами, сажали плодовые деревья - яблони, груши, сливу, а еще клубнику и картошку, разбили красивый цветник с розами. Вечерами любили подолгу сидеть у камина или костра, любуясь причудливой игрой огня. В 1984 году дедушке стало плохо во время работы в саду. Вызвали "скорую", медсестра решила, что это солнечный удар, и дедушку в больницу не повезли. Дедушки не стало через несколько дней. Ошибка в диагнозе - это был инфаркт, а не солнечный удар. Уход дедушки стал большим потрясением для всех. Дедушка и бабушка были основой нашей семьи. Всю свою жизнь они поддерживали друг друга и заботились о своих близких.

Обсуждаем статью здесь

12	Publicēts: среда, 12 Июня 2013 Skatīts 9311

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas