zanik26

Переполох на седьмом небе

В Королевстве Нерожденных Младенцев царил переполох. Отчаянный балагур, хулиган и забияка Мишка, головная боль всех служителей Королевства, на этот раз явно заслуживал хорошую порку, хотя это и не практиковалось на седьмом небе. Мишка совершил то, что до сих пор никому не удавалось, - он сам себе выбрал родителей. Мастерски разыграв двух охранников, Мишка выкрал ключ от Переместителя и отправился на Землю вместо маленькой Алисии в состоятельную семью потомственных хирургов. Самому Мишке Судьба предписала родиться у одинокой женщины-пьянчужки, что жадного до жизни, нахрапистого Мишку совсем не устраивало. Мишка хотел велосипед, горные лыжи и аквапарк по субботам – все то, что в его личной карте не значилось даже в списке бонусов.

Откуда взялся в головке карапуза такой коварный план? Этим вопросом задавались теперь все обитатели Королевства, начиная с Главного по Королевству и заканчивая Аристархом – королевским шеф-поваром, у которого в это утро пригорела вся манна небесная. Поварята сразу же открыли окна, выветрили дым, который сошел на Землю сизым туманом, а Аристарх все еще задумчиво сидел у посудомоечного аппарата и размышлял о дальнейшей судьбе своего любимчика.

Мишка тем временем был доставлен на Землю, и вот уже целый час этого туманного земного утра оглашал своим хорошо поставленным басом помещение родзала под изумленным взглядом лучшего узиста города. И ровно столько же – целый час - на седьмом небе, сидя на полу в Зале Младенцев, тихо плакала несчастная Алисия. По Закону именно она теперь должна была лететь к Мишкиной маме, то есть уже к ее, Алисиной, маме. Родителей дети, вопреки расхожему представлению людей на Земле, не выбирали. Их распределяли в ведомстве Судьбы, где строго следили за всеми плохими и хорошими поступками родителей, чтобы потом выбрать им надлежащего младенца. По распределению Алисия попала к благовоспитанной чете врачей, что ее полностью устраивало. Худенькая, маленькая, неприметная – она была готова стать еще одним рядовым в докторской династии. Диетические завтраки в 7.30, мытье рук перед обедом, чистка зубов для профилактики кариеса - все было так хорошо запланировано, если бы ни Мишка...

Карапузы всех мастей толпились вокруг Алисии и бурно обсуждали Мишкину проказу, которая встряхнула их и без того беспокойный мир.
- А давайте позвоним дядюшке Главному, и... и он накажет Мишку! - предложила девочка Анечка, тщательно выговаривая слова и стараясь не глотать окончания. Сказала и на всякий случай вытерла рот платочком. Ей предписано было родиться у мамы-учительницы, поэтому Анечка уже сейчас старательно тренировалась правильно говорить, а по ночам, когда все спали, учила наизусть "Муху-Цокотуху".
- Ябеда! – презрительно прошипел сквозь зубы щекастый бутуз Митька. – Вот попадись он мне! Я ему! – и Митяй куда-то помахал пухленьким кулачком, а для убедительности еще и топнул ножкой.
- А может надоумить маму Мишки, то есть уже маму Алисии, отнести ее в бэби-бокс? - нерешительно вступил в беседу умник Ванечка.
- Как это ты надоумишь? - ехидно спросила вредина Катька, будущая дочка депутата Думы, и громко шмыгнула носом.
- Через надоумыватель! - не моргнув глазом, ответил Ванечка. Я его на днях уже апробировал.

Алисия представила себя в пустом аквариуме, расположенном в центре переполненного супермаркета. Беспомощно вскидывает она свои маленькие ручонки, хватаясь за воздух, ищет мамину грудь, утыкаясь носиком в холодное стекло, а вокруг снуют потребители в поисках колбасы без Е. От представленной перспективы оказаться в бэби-боксе посредством Ванькиного надоумывателя Алисия заплакала еще горше.

На Ваньку недовольно зашикали. Ваня смущенно потупился, с достоинством поправляя очки на веснушчатом носу. Он уже смирился со своей ролью непризнанного гения, а поэтому, как и положено тем самым гениям, на судьбу не роптал.

А в это же время небом выше Мишкина проказа обсуждалась в иной, но не менее напряженной атмосфере.
Главный по Королевству, маленький, худенький, благообразный старичок, топал тоненькими ножками в дорогих мокасинах и по-поросячьи визжал, срываясь на фальцет.
- Как, ну как вы могли допустить, чтобы вас объегорил этот неоперившийся птенец?
Двое громил-стражников понуро переминались с ноги на ногу и искренне сами недоумевали, как они могли повестись на детский стишок про фокус-покус.
- Теперь каждый, каждый карапуз Королевства будет знать, что он способен повернуть ход бытия! Нарушить Устав! Управлять своей судьбой и вершить судьбы взрослых на Земле! Как нам будут верить взрослые? Как будут справляться с детьми? Тут уж никакие Гиппенрейтер не помогут! - заходился в праведном гневе Главный.
- А ты куда смотрела? – набросился он на красивую, ухоженную девушку, одетую в легкомысленное платьице с кокетливым шарфиком на плечах, которая сосредоточенно что-то изучала в маленьком портативном компьютере.

Судьба (а это была именно она) нехотя оторвалась от экрана и принялась рассматривать свой маникюр, затем вздохнула и глубокомысленно произнесла:
- Лак.
- Что лак? - взвизгнул Главный.
- Лак у Парфюмера - дрянь. Не буду у него больше ничего заказывать.

Едва сдерживая себя, Главный отошел к окну. Там было все как всегда - серая облачная масса колготилась клубами, влажными лохмотьями обволакивая все вокруг, казалось, проникая до последнего слоя души. То ли дело на девятом небе - всегда солнце.

И Главный мечтательно подумал о повышении, которое теперь, конечно же, накрылось медным тазом. Повернулся к девушке и в очередной раз риторически посетовал про себя. Ну почему, почему Судьба женского рода? Бедные люди! Рассуждают о справедливости Судьбы, о законе бумеранга, о неисповедимости путей господних... Что произошло бы в мире, прознай люди, что их жизни зависят от глупой вертихвостки, модной штучки, чье настроение зависит от качества чулок?

А Судьба плела что-то о потерянном заказе со спортдиректа. Секретарь, приставленный записывать все слова Судьбы, ангельнулся. Сломалось перо. Завхоз-англичанин упорно отказывался снабжать секретарей Королевства компьютерами, оправдываясь, что все слова Судьбы необходимо именно предначертать. И это все при том, что наверху уже вовсю пользовались модными планшетниками.

Тем временем Судьба, увлеченно обсуждая макияж этой глупой овцы Эвелины, вдруг на мгновение прервала свою болтовню и добавила слегка изменившимся голосом:
- Позовите ее Родную Душу.

Секретарь ожесточенно заскрипел новым пером, Главный вздрогнул и рассеянно посмотрел на Пафнутия. Пафнутий - накаченный, крепко сбитый Мишкин Ангел, прошедший школу Ангелов Специального Назначения, давно уже скучал в углу залы, мрачно раздумывая над свой судьбой. Что будет он, Ангел-спецназовец, обученный выуживать младенцев из кипятка, увертываться от хука слева, заживлять ссадины и ушибы, делать с этой тощей, плаксивой Алисией?

- Да! – закричал Главный. - Именно! Немедленно принесите архив! Будем искать ее Родную Душу.

Родных Душ вместо Ангелов в Королевстве посылали не часто - для особенных деток и особенных случаев. Но… кто знает? Главный посмотрел в зеркало наблюдения на Зал Младенцев, где до сих пор сидела на полу заплаканная Алисия, - может быть, это и есть тот самый случай. В конце концов, надо же что-то делать, пока инцидент не дошел до Того Парня...

Во время торжественной клятвы маленькая Алисия недоверчиво смотрела на высокую стройную женщину с гладкими, зачесанными назад волосами. Главный то и дело вытирал пот со лба, нервно поглядывая наверх. Секретарь заунывно читал клятву.

- Ты, Родная Душа Таисия, клянешься служить верой и правдой Алисии, охранять ее от Неверия, Разочарования и Безнадежности. Ты, Алисия, клянешься всегда повиноваться своему внутреннему голосу, доверять шестому чувству и никогда не поступать наперекор своей совести. В случае неисполнения данной клятвы вы будете наказаны согласно Высшему Закону Девятого Неба.
Таисия и Алисия кивнули.
- Вам предоставляется одна минута на доверительный разговор перед тем, как вы покинете седьмое небо ровно на одну человеческую жизнь.
Секретарь установил песочные часы и вышел. Главный последовал за ним.
- Алисия, девочка моя, - торопливо зашептала Таисия. - Когда ты спустишься на Землю, ты забудешь, что умела говорить, ходить, смеяться, но, прошу тебя, не забудь только как любить. Помни, твоя мама - хорошая. Полюби ее. Мы вместе спасем ее. Одна я не смогу, у меня не получится. А за сорванца этого не беспокойся. Меня на вас троих хватит.
- Время! - прокаркал невесть откуда взявшийся Секретарь.

В унылой, запущенной комнате сидела женщина. Еще молодая, в видавшем виды халате, в стоптанных тапках на босу ногу, женщина напоминала больную птицу, которая, тоскуя по небу, беспомощно приникает к земле, даже не пытаясь встать на крыло. На неубранной, неопрятной постели лежал младенец, неумело завернутый в серое одеялко. Ребенок, обессилев от крика, сейчас только жалобно всхлипывал, отчаявшись получить то, что ему по праву принадлежало.

Трудно сказать, сколько времени просидела так женщина, как долго орал младенец, и слышала ли его женщина.

Невидящим взором смотрела она перед собой и силилась понять, что же ее останавливает раскупорить бутыль дешевого вина, которая долгожданным маяком возвышалась на столе.

Наконец, скинув с себя оцепенение, женщина протянула руку. Неловко коснулась края стола. Маяк угрожающе качнулся и рухнул. Немытый пол жадно принялся впитывать бордовую влагу.

Звон разбитой бутылки придал силы ребенку очередной раз зайтись в безутешном плаче. Женщина, словно очнувшись от сна, взяла на руки ребенка.

Алисия открыла глаза.
- Мамочка. Моя мамочка, я люблю тебя! Пожалей меня, мама, мне страшно, – тихо молила глазами Алисия.

За окном зловеще ухнул ветер, всей силой порыва нажав на оконное стекло, как будто желая проникнуть в эту затхлую келью. Дождь яростно застучал крупными каплями по жестяному подоконнику. Но и без их скромного вмешательства мама Алисии поняла эту безмолвную молитву. Подчиняясь вековому зову инстинкта предков, обнажила грудь, прижала доченьку к сердцу. Заботливо укутала она девочку в одеяло, вспоминая, как когда-то укрывала теплым пледом ее саму бабушка, как рассказывала перед сном сказки, в которых принцессы всегда выходили замуж за сказочных принцев. Перед глазами пестрой лентой пронеслась вся ее жизнь, та, другая жизнь, о которой она когда-то вспоминала каждый вечер, кутаясь в холодную детдомовскую простыню. Осторожно обнимая девочку, она легла на кровать. Через мгновение обе сладко спали. Женщине снилась бабушка, которая гладила ее по голове, что-то ласково нашептывая. Что снилось Алисии?
Наверное, то, что всем младенцам - седьмое небо.

Этажом выше, в стерильной кроватке с розовыми рюшами, в кружевном чепчике лежал Мишка, мрачно посасывая вываренную в кипятке соску. Ему все не нравилось и все раздражало – и розовые рюши, и соска, и особенно этот чепчик. Он смутно догадывался, что вряд ли ему когда-то подарят велосипед его осторожные, боязливые родители.

- Ну, погодите! Ну, я вам покажу! – подумал Мишка и, набрав побольше воздуха в легкие, протестующе за-о-рал.
Жильцы типовых квартир серой многоэтажки на три этажа вниз и столько же вверх просыпались, чертыхались, ворочались в кроватях под истошный ор бунтаря Мишки.

Обсуждаем сказку здесь

17	Publicēts: четверг, 17 Мая 2012 Skatīts 6566

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas