MargG

День радио и преступление государственного масштаба

Блог мой растянулся на куда более длительное время, чем само пребывание, но эти воспоминания приятно смаковать. Весна, по утрам в нашей низинке солнечные лучи рассеянной пыльцой пробиваются сквозь плотный пар дыхания согревающейся земли – и это до слёз напоминает Алжир даже запахами. Иду с коляской и не могу насмотреться и надышаться... Поэтому тянет продолжать!

Итак, извращённая Бадькина фантазия всё агонизировала на развлечении нас во что бы то ни стало, и это дало немыслимый результат – видимо, Бадька советовался с друзьями или же доизвращался сам, но у него обнаружился очень кстати один приятель, который работал на радио – местной ФМ-радиостанции. В общем, этот Керим через Бадьку решил нас зазвать на радио. С целью всесторонне осветить наш визит и выспросить наши впечатления о городе, ведь иностранцы посещают его крайне нечасто. Сказано – сделано, мы сели за обсуждение. Тут же всплыло очевидное – как общаться. Женин французский равен нулю, мой получше, но далеко не для откровений с коренным населением. Наш английский значительно лучше, но в прямом эфире заниматься многоступенчатым переводом показалось как-то не совсем уместным, ведь радиостанция вещает на арабском, значит, кроме нас, будут говорить ещё двое – переводящий на французский Бадька и переводящий на арабский Керим. Эдак ничего рассказать не успеешь!

Бадька нахмурил смуглый лоб и занялcя мыслительной деятельностью – вроде бы у каких-то его приятелей есть какой-то приятель, у которого есть ещё какой-то знакомый, у которого вроде бы русская мама. В Алжире найти русских не такая и проблема, но вот в Жижеле даже столь длинная цепочка выглядела нереальной. Однако Бадька превзошёл сам себя – не прошло и пары дней, как мы познакомились со студентом-архитектором Сашей. Вернее, звался он Саидом, но его милое круглое лицо с курносым носом и кожа, смуглая не более, чем у хорошо позагоравшего европейца, никак с этим именем не вязались. Видимо, так считала и его мама, которая и звала его Сашей. Мама, кстати, оказалась украинкой, но это Сашкиному русскому никак не мешало. Коренной житель, он довольно иронично отзывался об арабах, посмеиваясь над их непунктуальностью, вспыльчивостью и порой – ограниченностью, как пример рассказав нам, как они с сестрой развели собственного бедного отца. Бабушка по матери у них простая сельская женщина, хлебосольная украинка, мало представления имеющая о шариате и исламе, отец – тоже довольно простой человек, особо не задумывающийся, как живут люди в других странах (предполагаю всё же, что папа Саши не так и прост, ибо прекрасно содержит неработающую жену и троих взрослых детей, позволяя каждому ещё и получать совсем не дешёвое высшее образование). Соответственно, при таких данных визит всей семьи на Украину не мог обойтись без курьёзов. Ничего плохого не желавшая бабушка-украинка наготовила любимому зятю всяческих вкусностей – всё лучшее, что только умела. А любимое животное – источник питательных и вкусных продуктов на Украине какое? Правильно, свинья! Потому и бабушкино угощение изобиловало блюдами из свинины. Папа же, смутно подозревавший, что Украина никак не является мировым лидером овцеводства, тихонько интересовался у детей, что за мясо там да из чего блюдо тут. Ничтоже сумняшеся, Саша с сестрой с серьёзными и открытыми лицами с удовольствием кивали – кушай, папа, кушай! Папа ел и нахваливал... Словом, если существует мусульманский рай, их отца теперь туда не пустят. О дедах, просиживающих весь день в кофейнях и выпивающих по литру термоядерно крепкого кофе из маленьких чашечек, Сашка отзывался и того презрительнее – «пьют, чтобы задуреть – потому им и алкоголь запрещён, они и так дурные». Комментировать не буду, но житейский опыт тут, безусловно, просматривается.

Убедившись, что с болтовнёй по-русски у Сашки проблем нет, мы удивительно быстро обо всём договорились, и через пару дней Бадька торжественно вёл нас в Верхний город – на радио. Львиную долю времени мы потратили на то, чтобы под руководством Керима научиться здороваться и благодарить по-арабски. Перевод переводом, но расположить к себе слушателя – дело не последнее. Мы волновались, язык лип к нёбу, получалось плохо.

Наверное, поэтому само интервью я особо не запомнила. Обычные вопросы – чего приехали именно сюда и как вам у нас нравится. Рассказала о своих детских воспоминаниях, поделилась впечатлениями нынешними. Увлёкшись, посетовала, на грязь кругом. Сашка в рекламной паузе шепнул, что переводить этого не будет, а Керим погрозил пальцем. К слову, у них тут, в Верхнем городе, было вполне терпимо. Напоследок записали джингл, чему Керим был невероятно рад. Потом долго стояли в тёмном, пахнущем ДСП коридоре, ждали Керима и болтали. Бадька не мог упустить случая выспросить, чего бы нам ещё хотелось, в том числе и завтра на завтрак. Мы были нашей гостиницей – не без его подачи, конечно – обласканы и избалованы по самое не хочу, но йогурты, круассаны и яйца на завтрак уже порядком поднадоели, что правда, то правда. И я ляпнула – хочу каши на завтрак. Бадька встал в стойку, как охотничья собака на дичь – что, что? Я, как та ворона из мультика про деда Мороза и лето, удивлённо переспросила – ты что, каши не знаешь? Он не знал... Решив, что виноват мой французский, полезла в карманный словарик. Особо не надеясь, нашла манную кашу в нём, озвучила, уточнив, что необязательно манную, можно рисовую. Понимания не встретила – да, слово французское, но значения он не знает. Приехали, блин! (Кстати, блинов просить было вообще бесполезно). Я решила пойти издалека, и Бадькины ответы, доложу я вам, бесспорно и однозначно выложили ему дорогу в почётные члены ККМ самой уважительной плиткой. Вот наш забавный диалог.

Я: - Ну во что вы маленьким даёте?
Б.: - Совсем маленьким?
Я: - Совсем.
Б.: - Молоко! (щупая себя в районе груди). Ну, мама кормит, ну, ты понимаешь.
Я: - Хорошо, а если у матери нет молока?
Б.: - Как нет молока, она же мать.
Я: - Ну вот нет и всё, родила, а молока нет.
Б.: - Раз родила, не может не быть, всегда есть молоко.
Я: - Хорошо, родила и умерла, кормящих родственниц нет.
Б. (в смятении): - Ой, я не знаю. Коровье или козье молоко дают.
Я: - А потом? Когда постарше делается?
Б. (радостно): - А, фрукты мнём!

Мде, надо было догадаться, что при таком обилии фруктов они вводятся в рацион малыша сразу тоннами и безо всяких примесей. Вздыхаю, замолкаю – не дождаться мне тут каши. Но Бадька неутомим – объясни ему да покажи. Устало отвечаю, уже потеряв всякий интерес – ну крупа и вода или молоко. Как, как – прыгает вокруг Бадька – в воду просто бросить рис? Да, говорю, только в кипящую, и добавить молоко. Я попробую объяснить дедушке-портье – обещает Бадька, но я уже вижу растерянное морщинистое лицо нашего кулинара... Короче, каши мы там не поели, но по лицу дедушки пару дней было видно, что разговор таки был. И судя по всему, он решил вкладывать душу в обеды, заваливая нас свежайшими отбивными, масседуанами, десертами вне программы и прочим – ну грех было жаловаться, каши можно и дома поесть!

Впрочем, я отвлеклась, день радио ещё не был закончен. Керим наконец выполз откуда-то из тьмы и мы вышли на свежий воздух в хорошенький дворик радиостанции Jijel-FM. Там обнаружилось прелестное существо – щеночек овчарки Флекси. Маленькую девочку посадили на цепь, и было её безумно жалко. Впрочем, несчастной она не выглядела, хотя и до сторожа ей было как до луны. Вообще, Алжир замечателен тем, что там нет так называемых беспородных собак. От слова «совсем». Даже бегающие по улицам беспризорники, коих, к счастью, крайне мало, по виду и всем признакам являются представителями той же породы бедуинских овчарок. Впрочем, втык Кериму я всё же сделала – миска у щенульки была почти пустой и с мухами.

Тут к нам подошёл представительный мужчина в тяжёлом верблюжьем пальто и стал внимательно прислушиваться к нашему разговору. Оказалось, директор радиостанции. В пальто, потому что зима (ну вы помните, жуткий мороз в +19-20 градусов). На радостях все расшаркались и завершили встречу совместной фотосессией.

Поход отпраздновали пакетом круассанов из родной булочной и обнаруженным в супермаркете Данонами, вечером нас ждал очередной гедонистический обед от гостиничного дедушки.

Помня об отце, я не оставляла мысли снять электростанцию, которую он так долго и муторно строил братскому народу. У Бадьки нашлись приятели и там, но ответ был однозначным – объект режимный, вокруг вышки с автоматчиками, какие иностранцы на территории и фото. Но мы предприняли вылазку, поколебавшую государственные устои Алжира. Бадька разработал план, мы завесили в машине окна и в лучах вечернего солнца, совсем почти уже севшего, промчались мимо электростанции на большой скорости. Фотографии получились, но соответствующие. Впрочем, папа моей жертвы и риска быть расстрелянной с вышки не оценил. Мутные, сказал, какие-то, мне тут москвичи красивые недавно прислали...

На радостях настрочили опять друзьям кучу открыток, которые почта приняла безропотно, без неприличных предложений и вопросов об э-почтах, переслала в срок и каждому в отдельности на его адрес, и, конечно, пришли они значительно быстрее, чем чудотворным способом отосланные с центрального почтамта столицы.

Обсуждаем статью здесь

28	Publicēts: вторник, 28 апреля 2015 Skatīts 5084

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas