unonia

В МИРЕ ИСКУССТВА: опера «Valentīna»

Была недавно в Опере. Давали «Валентину». Это первая опера нашего именитого композитора Артура Маската, который был музыкальным руководителем театра Дайлес, председателем правления Союза композиторов Латвии, теперь - худрук в Национальной Опере, неоднократный обладатель Большой музыкальной премии Латвии. И вот - опера. Самая настоящая опера длиной в 2 действия и 3 часа (с антрактом). Куча народу на сцене, реквизит, оркестр и прочие спецэффекты. Сразу оговорюсь, что в развлечениях такого рода я, честно говоря, нихт копенгаген, поэтому дилетантское мнение мое веса никакого, конечно, не имеет и подлежит даже не осуждению, а полному и безоговорочному осмеянию. Ибо музыкальную школу закончила без отличия, в хоре пела с надрывом, на концертах выступала из-под палки. Моим желаниям вопреки и даже оным поперек заботливые родители постоянно таскали меня на оперы с балетами и прочие пляски Моисеева (я про Игоря, если что; нет, я не против меньшиств, но жесуироваться с ними не желаю), отнимая последний шанс иметь нормальное детство. В перерывах дома звучала музыка. «Алеко» там или «Иоланта». «Реквием», туды его в качель. Продукты творчества Антонио В. до того, как за него взялась экспрессивная Ванесса М. На худой конец, «Сильва» или даже, о нечаянная радость, «Юнона и Авось». Короче, сами понимаете, что после всего этого у меня в жизни появилась «одна, да-да, одна святая к музыке любооооооовь».

Но вернемся к «Валентине». Идти, смотреть и слушать стоит обязательно! Хотя бы ради того, чтобы понять, чем опера гениальная и просто талантливая отличается от посредственной. Вот представьте - сидит хороший и в музыкальном плане весьма одаренный человек, старается изо всех сил, расставляет ноты по нотному стану, честно делит их между персонажами и инструментами. Приличное количество времени и сил вложено, это, на минуточку, огромная работа - оперы писать. Инда взопреть можно. А в результате ты, зритель, весь из себя в шифоне и гипюре, сидишь и ждешь конца второго действия с неприличным даже для десятилетнего ребенка нетерпением. Потому как первое действие протекает довольно живо, например, сцена эффектного появления красноармейца из канализации произвела неизгладимое впечатление, особенно запомнилось, как он аккуратно, не торопясь, закрыл за собой люк, навел на сапоги лоск при помощи пилотки, а потом вдруг начал издавать нечленораздельные звериные крики, чем ввел немаленькую толпу рижан в состояние неописуемого ужаса (в этот трагический момент, который, по замыслу авторов, должен заставить сердца зрителей сжаться от боли за судьбы родины, я почему-то вспомнила Чуковского с его знаменитым насекомым, тоже в одиночку наделавшим много шума), так вот, если первое действие вызывает интерес, то второе затянуто до такой степени, что столбик сочувствия главной героине незаметно перемещается с отметки «всей душой» до значения «умеренно, местами прохладно».

Видимо, и сам композитор подустал к концу, потому что писал, писал и ... вдруг поставил точку. Получился такой неожиданный финал, во всяком случае, для меня, так как я уже решила, что нам покажут всю жизнь главной героини в подробностях вплоть до сегодняшнего дня, поэтому перестала держать спину, сняла туфли и достала из сумочки пакетик с карамельками. Вот к чему приводит старание на музыкальной ниве в отсутствие подопечных красавца с кифарой в руках. А ведь речь идет о страшных вещах - оккупация, война, Холокост... И есть моменты, когда по лицу бегут слезы, несмотря на всю посредственность постановки, потому что не можешь отвести глаз от дыма, который вьется и вьется над четырьмя высоченными кирпичными трубами ... На сцене меж тем развеселые рижанки отдаются немцам прямо на залитых шампанским белых скатертях, покрывающих длинные праздничные столы, а глубоко несчастный латыш Валдис страдает, посыпая песком свою фашистскую форму, после чего в беспамятстве кидается на нее с кирпичом.

Сцена убийства мужа главной героини запомнилась нелепым пиротехническим эффектом, какими пользуются в цирке. А также некоторым недоумением по поводу поведения вдовы, даже не подошедшей к телу мужа. Он еще долго лежал на обеденном деревянном столе, пока Валентина не закончила свою печальную арию неожиданной в данных обстоятельствах фразой: «Я жить хочу!». В качестве декорации в этой сцене (а происходило все на квартире Дмитрия) использовались тела еще трех девушек. Актрисы, надо сказать, сыграли прекрасно, проведя столько времени на полу совершенно без движения. Вообще, голоса у наших оперных артистов очень хорошие. Это многое искупает. Например, пластику Буратино, с которой режиссер Виестурс Кайришс заставил их двигаться на сцене.

Напоследок хочу дать полезный совет - обязательно почитайте про Валентину Фреймане, найдите ее книгу и ознакомьтесь с либретто оперы до посещения спектакля. Иначе, помимо прочих деталей, вы нипочем не поймете, о какой такой Атлантиде поет в финале хор, который до того пел о любви к Риге, Латвии и президенту Ульманису.

P.S. Если серьезно, то я ждала иного. Настоящей национальной оперы я ждала. С еврейскими мотивами. И выразительной музыкой, западающей в душу от первой до последней ноты. Чтобы от напряжения сцеплять руки и от страха втягивать шею. Чтобы мурашки и слезы - не только при виде дымящих труб, оттянувших на себя все мое внимание в сцене ухода евреев в гетто. Сами евреи в этот момент зачем-то водили хороводы между домами. Я хотела сопричастности и сопереживания. И светлой радости в финале. Не от облегчения, что закончилась опера, но оттого что жизнь победила, несмотря на перенесенные страдания. Увы, не случилось. Тем не менее предрекаю «Валентине» минимум одну премию европейского масштаба и долгую жизнь на подмостках Оперы. Как говорится, чем богаты.

Обсуждаем здесь

11	Publicēts: среда, 11 марта 2015 Skatīts 4042

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas