inaras

Три истории про хоровое пение

Историческая справка: праздник песни и танца в Латвии проводился раз в пять лет с 1873 года. Праздник песни и танца включен в список UNESCO словесного и нематериального культурного наследия человечества. Хочу поделиться тремя историями про хоровое пение. Из жизни. Моей.

Первая.

Это свадьба моей подруги детства. Яркая, смелая и неперегруженная обязательствами, она в те далёкие 90-е уехала в поисках приключений в Италию. Приключений она себе там нашла, но, к счастью, нашла и мужа – удивительно спокойного и уравновешенного, любящего её без памяти северного итальянца. Свадьбу приехали отмечать сюда, в Латвию, прихватив с собой всю свою итальянскую мафию (т.е. семью): папу-маму-тётю-дядю-братьев-сестёр-и-племянников. Мафия была что надо!
Дружная, шумная и колоритная. С нашей латвийской стороны тоже была мафия – традиционно для наших краёв русско-латгальско-латышская, включавшая не только родственников, но и нас, подружек невесты.

За столы мы так и сели: со стороны невесты – наша мафия, со стороны жениха – итальянская. Общаться с той мафией было сложно, дёргать невесту для «переведи, что я хочу сказать» было неуместно, тамада проводила конкурсы, но предполагаю, что для гостей жениха они были несколько странноваты. В общем, так и веселились каждый в своём крыле.
Поглядывая друг на друга.

И тут, я не помню, по какой-такой причине, возможно, от переизбытка невысказанных чувств, наш сектор вдруг запел. Что-то традиционно для наших краёв латышско-латгальско-русское. И, как полагается, запел душевно, стройно и заразительно. Итальянцы онемели и явно впечатлились. Когда песнь нашей мафии стихла, загремел хор итальянской.

Так мы и соревновались до хрипоты и до интернациональных лобзаний-обниманий в финале.

О чём были те песни?

Вероятно традиционно о вечном-главном–и-самом-важном. Это было ясно и понятно несмотря на то, что пелись они на итальянском-латышском-латгальском-русском. И было абсолютно ясно, что это самое главное, является самым важным для нас всех.

И это было мощно!

На следующий день обе мафии, дружно болтая (!!!), пошли собирать грибы и ловить раков.

Вторая история всплывает из профессиональной части моей жизни, а именно из поездки, организованной компанией, в которой я тогда работала, на предприятие-маму в Мюнхен. Мы общались с нашим «мамским» руководством, посещали замки, музеи, пещеры, лососевую ферму и сад из миллиона роз. Однажды вечером наши немецкие коллеги организовали для нас посещение ресторана в средневековом стиле, который располагался в исторической части Мюнхена. Выставленные рыцарские доспехи, одетый в средневековом стиле персонал, огромные деревянные столы, грубый и даже несколько пещерный интерьер, кубки вместо бокалов, перепёлки и другие средневековые блюда, которые нужно было есть только руками… Было очень …ээээээ… аутентично!
Интрига завязалась в тот момент, когда из нашей команды отобрали самых молодых и красивых (так они сказали). В то время я соответствовала обоим этим критериям. И вот нас - троих девчонок узкими коридорами привели в подсобку. Там дали по шнапсу для храбрости. Именно здесь я и начала волноваться. От шнапса я отказалась категорически. Крайне категорически. Иногда я так умею. Потом нас заковали в кандалы, в такие деревянные с отверстиями для рук и головы, и повели по узким коридорам обратно. Видимо, всем было очень весело, особенно группе шумных итальянцев в соседнем зале, и, вероятно, выпей и я того шнапса, весело было бы и мне. Но мне было невесело совсем. Даже совсем невесело. Я вдруг вспомнила все отрывки из школьной истории про инквизицию и гонения на ведьм, следом из памяти вылезли те самые «хэнде хох!» из советского кинематографа про великую и отечественную. Короче, продержав бы они меня ещё лишних минут пять в этих кандалах, наверняка бы имели бы международный скандал с последующей выплатой компенсации за моральный ущерб (если честно, то так я не умею это точно). Выпустили меня вовремя, скандала не вышло, но вся в растрёпанных чувствах я вернулась за свой стол к недоеденному десерту (даже не помню, какому – что для меня нехарактерно).

В программу нашего развлечения входил также дедуля, играющий на гармошке и распевающий немецкие фольклорные песни. Он был ужасно похож на моего дедулю, и я понемногу стала приходить в нормальное состояние. В чувство я пришла окончательно, когда наша весёлая компания, состоявшая в основном из дам, стала этому дедуле подпевать. Вы не поверите – те же песни, те же мелодии и тот же ритм, только он - на немецком, а мы - на латышском. Песня за песней наш хор становился громче, звучнее и уверенней. Немецкий дедуля, было видно, был в культурном шоке. Видимо, хоть и много он повидал на своём веку (возможно, даже время «хэнде хох»), но с таким столкнулся впервые. Я не знала слов ни на немецком, ни на латышском, но пела вместе со всеми. Особенно хорошо у меня получались все тра-ла-ла, и тру-ла-ла тоже. На нас сошлись полюбоваться не только гости ресторана, но и персонал заведения. Это было душевно до слёз. А меня изнутри распирало чувство гордости за нас. За то, что мы - ровня, а не какие-то бараны, которых можно водить в оковах на обозрение смеющейся толпе.

История третья, из далёкого детства.

Я тоже в школе пела в хоре. Третьим голосом. До ансамблей я явно не дотягивала, но фонить низкими тонами у меня получалось. Гнать меня из хора не гнали, а я радовалась возможности прогулять какой урок, когда нас экстренно вызывали на репетиции. Так вот однажды наша школа победила в каком-то городском хоровом конкурсе и удостоилась чести поучаствовать в конкурсе государственного масштаба на Празднике песни в столице нашей родины.

Это было во время летних каникул, поэтому все мотивационные для меня моменты отсутствовали, и я тихо и незаметно слиняла от этой несравненной чести, поехав в ЛОТОС полоть свеклу. Там платили, вкусно кормили и даже устраивали нам разные конкурсы и просмотр индийского кино в сельском кинотеатре - в общем, преимуществ в ЛОТОСе было несравненно больше. О хоре я напрочь забыла. В ЛОТОСе были свои треволнения и интриги, связанные с мальчишками из соседней деревни. Не было в то время никаких мобильников, поэтому, отправив меня в лагерь, родители могли со мной связаться, только приехав в гости. Приезжать родителям было точно незачем – лагерь был далеко и в глубинке, да и, повторюсь, кормили сытно и вкусно.

Директором лагеря была хорошая знакомая моих родителей. И вот в один день приходит она ко мне и говорит, что мне срочно надо ехать домой. До неё (через телефон председателя колхоза!) дозвонилась моя мама и сказала, что это очень важно. Ничего не понимающую меня отправили с попутчиком-колхозником домой.

Этим «очень важным» оказался хор. С какой вдруг стати, понять я никак не могла, но руководитель хора звонила моей маме каждый день и требовала меня на сцену. К этому времени я была уже довольно взрослым подростком лет 13, и иллюзии по поводу моего вдруг оценённого «сопрано» меня совсем не посещали. Мне просто было крайне любопытно, и я тайком думала, что учительница перепутала меня с кем-то. Не перепутала. Всё дело было в «ку-ку». Да-да, именно в «ку-ку». Была такая песня про раненую птицу, которая в руки не давалась, но несмотря на это (или именно поэтому) в конце песни её подстрелили. Так вот, будучи при смерти, она куковала. И это предсмертное «ку-ку» лучше всего получалось у меня.

Когда на репетиции наш хор, откуковав, закончил песню, наша «хоричка» села на стул и заплакала. Не зря она меня искала. Моё «ку-ку» было самым правильным «ку-ку» на свете.

Приключения на Празднике песни были достойны того, чтобы меня оторвали от вкусных трудодней в ЛОТОСе. Больше всего я запомнила ночёвку в спортивном зале, битком набитом хористами, и общее выступление на Празднике песни, когда пела вся Латвия. Кроме того, благодаря моему «ку-ку» я чувствовала на себе огромную, но в то же время приятную ответственность.

В то время меня вообще мало интересовал национальный вопрос. Моей лучшей подругой была еврейка (это я поняла, когда её семья уехала в Израиль). Кто какой национальности был в классе, я не знаю до сих пор. У моих родителей было огромное количество друзей, говорящих как на русском, так и на латышском языках. Ответить сама на вопрос, кто я по национальности, я не могу однозначно, хотя в своё время очень долго и усердно пыталась в этом разобраться. Мне надо минут пять для объяснений. С моими детьми всё ещё запутанней.

Но!

Я знаю точно, что то вечное-важное-и-самое-главное у нас у всех одинаковое. И именно этим мы и близки и равны. И это налагает на нас ответственность.

И если это нельзя донести словами, то это можно донести пением.

Особенно хоровым

Обсуждаем здесь

14	Publicēts: понедельник, 14 Июля 2014 Skatīts 4812

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas