Marusenka, Надежда Зейглиш, гештальт-терапевт

Как не усугублять

Давненько не брали мы в руки шашек (зачёркнуто), точнее, гусиных перьев (зачёркнуто), а если совсем точно, то не стучали пальцами по клавиатуре. Но слава сериалам - порой они подбрасывают интересные темы, которые вдруг отзываются, и хочется разобраться в них получше.

Сюжет, который вдохновил меня на это размышление, выглядит так: женщина в том возрасте, когда могут быть уже очень взрослые дети и, возможно, внуки, узнаёт, что у неё рак лёгких. При этом она никогда и ничего не курила. Последние десять лет она даже не ела сладкого и вела оооочень здоровый образ жизни. И тут такой диагноз. Обидно? Да. По сюжету её застают в палате поедающей торты и пирожные. Потом она уходит из больницы, идёт в бар и там напивается. Предлагает сидящему рядом за стойкой мужчине секс в туалете… Вспомнился бородатый анекдот про правильную, но напрасную жизнь.

Возможно, эта женщина почувствовала себя обманутой. Возможно, даже обиженной на несправедливость жизни. Если бы она курила, то рак лёгких был бы заслуженным? Тогда ей легче было бы принять свой диагноз? Это справедливо и не обидно?

Я думаю, что обиду, чувство обманутости и несправедливости мы можем сами закладывать в свою жизнь, как мину замедленного действия, принуждая себя к тому, чему противится всё наше существо. Совершаемое над собой насилие будет требовать компенсации. Я не против усилий - они нужны и важны. На одном гедонизме далеко не уедешь. Но важно отличать здоровые и полезные усилия от разрушительного насилия, пусть и над самим собой. Когда нас рванёт, достанется и окружающим…

Поэтому я ни за что не буду есть то, что мне невкусно, только из-за того, что это считается полезным. Почему? Есть риск, что я захочу себе компенсаций. Я вот ем эту гадость и взамен я хочу… Не получив желаемого, вряд ли я сохраню приятное расположение духа.

По этой же причине я не буду заниматься аквааэробикой. Я попробовала. Мне не понравилось. Ходить пешком, не пользоваться лифтом, танцевать танго - да, вот это пожалуйста! Есть ли от этого польза? Несомненно. Хочу ли я для себя каких-то компенсаций за то, что гуляла, танцевала и ходила по лестнице? Нет. Они мне не нужны.

Да, понятие справедливости очень важно. Без него общество не могло бы существовать. В основе справедливости лежит требование соответствия деяния и воздаяния. За время работы в детском доме я очень хорошо усвоила одну простую истину: не говори того, что потом не собираешься выполнять. Если мы приняли правило, что за мат во время занятий с психологом будут отжимания, то они будут. И я должна это обеспечить. И если выругаюсь, то тоже буду отжиматься. Есть то, что контролируется людьми, а есть то, что нам не подвластно. Помните знаменитую фразу Глеба Жеглова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»?

«Вор должен сидеть в тюрьме! Вот что людей интересует». Если в тюрьме оказывается невиновный, то это несправедливо и противозаконно. Но рак лёгких и тюремное заключение – это не одно и то же. Есть то, что людьми не контролируется.

Здоровый образ жизни – это хорошо, но и он не даёт нам никаких гарантий. Есть лишь вероятность, но гарантий нет. И смириться с этим сложно. Нам необходимо верить в то, во что мы верим.

Что какашки за собаками надо убирать.

Что здоровый образ жизни, отсутствие вредных привычек и правильное питание обеспечат нам здоровье и долголетие.

Что дорогу надо переходить на зелёный сигнал светофора. Что соблюдение правил дорожного движения убережёт нас от аварий…

Всё, во что мы верим, делает наш мир безопасным, снижает тревогу и позволяет нам строить планы и надеяться, позволяет нам чувствовать себя в безопасности. И по большому счёту так оно и есть. Но есть исключения. Это то, чего не должно быть, но всё равно бывает. Бывают пьяные придурки, которые садятся за руль и таранят другие машины. Бывают те, кто плюёт на всё и несётся на красный. И люди, ведущие здоровый образ жизни, тоже болеют…

Думаю, важно научиться различать воздаяние (наказание), последствия и случайность.

Пример из того же времени, когда я была психологом в детском доме. Когда я туда устроилась работать, за плечами у меня уже было три года регулярной игры в любительской баскетбольной команде. Мы были друзьями. Ходили в походы. Плавали на каяках. И когда я спросила, могу ли я привести на игру своих подопечных из детского дома, мне не отказали. Мальчишкам эта идея понравилась. С воспитателями я тоже всё согласовала. Переодевались мы в разных раздевалках. Отыграли. Я была в команде с мальчишками. Против нас играли студенты и преподаватели РТУ. Мы проигрывали. После перерыва в нашу команду перешёл один из преподавателей, чтобы нас поддержать. Мальчишки воспряли духом. После игры мы возвращались довольными. Я была рада. Моих мальчишек приняли. Сказали приходить ещё. А потом тот самый преподаватель, который играл за нас, позвонил мне и сказал, что у одного из студентов украли кошелёк. Я вернулась. Отдала студенту сумму, которая была у него украдена. Потом снова поехала в приют. Выяснила, кто украл кошелёк. Дверь в спортзал для всех мальчишек закрылась. И как тут обстоят дела со справедливостью и воздаянием? Не пускать на игру того, кто украл кошелёк, было справедливо? А остальных?

Вернуть студенту украденные деньги – справедливо. Но они были из моего кошелька. Получается, что, восстанавливая справедливость по отношению к студенту, я нарушала её в отношении себя? Я расплачивалась за чужое преступление? Нет, я так не думаю. То хорошее, что было возможно при благоприятном исходе моей затеи, стоило той суммы, с которой мне пришлось расстаться. Я заварила кашу, мне её и расхлёбывать. Никакой несправедливости по отношению к себе я не ощутила. Я злилась на того, кто спёр деньги. Он подставил не только себя, но и остальных.

И вот здесь мы подходим, пожалуй, к самому интересному. Не нужно никаких жертв. Не нужно делать того, что придётся потом оправдывать. Лучше делать то, на что ты готов при любом раскладе. Да, да, всё тот же прекрасный девиз, который традиционно приписывают самураям: «Делай, что должен, и будь что будет». Делай то, что хочешь. Делай то, что выберешь. Делай то, от чего не захочешь отказаться.

Жестокость – это крайняя мера. Не стоит к ней прибегать, пока не испробованы все другие варианты. Очень важно различать последствия и наказание. И последствия - это то, что происходит автоматически просто в силу того, что так устроен мир. Для наступления последствий не нужна человеческая воля или решение. Если я роняю стеклянный бокал на каменный пол, скорее всего, он разобьётся, потому что стекло хрупкое, камень твёрдый и гравитация существует. Если в бокале была жидкость, то на полу будет лужа, а в ней – осколки. Нужно ли меня за это наказывать? Или будет достаточно того, что я соберу осколки, вытру лужу и куплю новый бокал? Если этого будет достаточно, то на этом мы могли бы остановиться. Если же нет, то потребуется что-то ещё. Допустим, надо будет как-то предотвратить разбивание стаканов. Как этого добиться? Запретить мне пользоваться стеклянной посудой? Запретить мне вообще появляться в обществе, в котором люди пользуются стеклянной посудой? Посадить под домашний арест? Накричать, обзывая и унижая? Выпороть меня ремнём и пообещать порку за каждый разбитый стакан? Сломать дорогую мне вещь или разорвать мою любимую книгу, чтобы дать мне почувствовать ту боль, которую испытывает хозяин разбитого стакана? Я понимаю, что пример со стаканом несколько искусственен. Но именно его неправдоподобность позволяет лучше отследить возможные реакции на событие.

Вы заметили, что происходит? Как незаметно мы переходим от последствий определённого действия, через меры по предотвращению повторения подобных действий к причинению страданий тому, чьи действия имели нежелательные последствия. И как тот человек, который заботится о безопасности и сохранности имущества, незаметно превращается в… в кого? В насильника? В того, от кого теперь уже нужно защищать тех, с кем он неоправданно жесток? А что, жестокость может быть оправдана? Жестокость можно понять. Можно отследить истоки. Можно выяснить, что способствовало ожесточению. Но оправдать нельзя. И я бы разграничила жёсткость и жестокость. Жёсткость – это действия, причиняющие боль и могущие привести к телесным повреждениям в отсутствии другого выбора. Если на меня напали, я брызну в лицо перцовым баллончиком. И да, нападавшему будет плохо, а я убегу. Это жёстко, но не жестоко.

Жестокость – это прежде всего действия, совершённые из желания причинять боль и наносить повреждения в ситуации, когда это не является необходимым. Как если бы я подошла и брызнула бы в лицо тем же баллончиком тому, кто мне не нравится, но при этом никак мне не угрожал. Не для спасения или самозащиты, а просто для того, чтобы ему было больно.

Бывает так, что жестокость начинается с себя. Бывает, что с других. Простите, но не так уж это и важно, с кого она началась. Это маленькие дети могут кричать: «Он первый начал!» Взрослым это не подходит. Важно не усугублять случившееся. Не раскачивать маятник ещё сильнее. И я точно знаю, что насилие по отношению к себе может провоцировать переход той грани, за которой начинается насилие по отношению к другим. И да, привыкать к насилию мы можем в мелочах.

Обсуждаем статью на форуме

16	Publicēts: понедельник, 16 Мая 2022 Skatīts 3733

© Aizliegts izmantot materiālus bez administrācijas rakstiskas atļaujas